Доллар уже не просто слабеет – он валится под весом огромного недоверия. После провального аукциона по продаже 20-летних облигаций США инвесторы массово отвернулись от американских активов: доллар резко упал, а фондовые индексы синхронно просели. Все это – на фоне рекордного дефицита, фискальной нестабильности и нарастающего ощущения, что финансовый автопилот, на котором летит Вашингтон, больше не работает. Разбираемся, что на самом деле происходит и какие последствия это может иметь для рынков

Что обрушило доллар?

В среду доллар оказался в эпицентре рыночного сдвига, который начался с неудачного аукциона по продаже 20-летних казначейских облигаций США на сумму $16 млрд.

Это размещение стало триггером для масштабной переоценки рисков и уверенности в американских активах. Инвесторы не только не выстроились в очередь за "бумагой" федерального правительства, но и потребовали за нее исторически высокую доходность – 5,047% против ожидаемого уровня, а фактически итоговая доходность составила 5,127%, максимальная с ноября 2023 года.

Такой резкий рост – это не просто цифра, это приговор: рынку потребовалась явная премия за риск, чтобы вообще принять участие в аукционе. И эта премия говорит о многом. Прежде всего – о том, что доверие к фискальной траектории США стремительно ослабевает.

На фоне слабого спроса на облигации, доллар немедленно отреагировал падением. Индекс доллара снизился на 0,5%, продолжая тренд последних дней.

Пара USD/JPY обвалилась до 143,27 – минимального уровня с 7 мая. Евро укрепился до $1,1330, показав рост на 0,4% за день и продлив тем самым восходящее движение третью сессию подряд. Британский фунт остался стабилен у уровня $1,3426, но при этом удержал позиции на максимумах с февраля 2022 года, поддержанный вышедшими ранее сильными данными по инфляции. Швейцарский франк укрепился на 0,1% до 0,8245 за доллар.

Фондовый рынок США отреагировал синхронно. Индекс Dow Jones упал почти на 2%, S&P 500 – на 1,6%, Nasdaq – на 1,4%. Это не было реакцией на какую-то одну цифру – это был системный ответ на разрыв между обещаниями администрации и готовностью инвесторов верить в их реализацию.

Финансовый мир воспринял аукцион как публичное признание: казначейские бумаги – больше не "безусловно привлекательный" актив. Как метко отметил аналитик Ким Руперт, "Разочаровывающие результаты аукциона соответствуют описанию ослабления спроса на американские активы и предложению "продавать Америку" на фоне финансовых проблем".

К слову, эти финансовые проблемы – не абстрактная угроза. Одновременно с рынками политическая сцена США погружалась в очередной виток хаоса: президент Дональд Трамп так и не смог заручиться полной поддержкой Республиканской партии в Палате представителей по своему налоговому законопроекту.

Спикер Палаты Майк Джонсон прямо признал: часть однопартийцев продолжает считать документ недостаточно жестким в части сокращения расходов. Беспартийные аналитики тем временем указывают, что реализация предложенного закона приведет к росту госдолга на сумму от $3 до $5 трлн.

При том, что текущий федеральный долг уже превышает $36 трлн, рынок по сути увидел на аукционе не просто казначейские бумаги, а листовки с приглашением вложиться в будущий фискальный кризис.

Ситуацию усугубила и геополитическая повестка. По данным CNN, США располагают разведданными о возможной атаке Израиля на ядерные объекты Ирана. Это автоматически повысило спрос на активы-убежища: золото выросло до $3 325,79 за унцию – максимум за две недели, оказавшись всего в $175 от апрельского исторического рекорда.

В этот раз роль валюты-убежища доллару не досталась. Как отметил аналитик Джеймс Найветон: "Несмотря на падение акций, доллар США не пользуется традиционным спросом как защитный актив. Вместо этого выигрывают золото, евро и иена". По его мнению, на фоне обсуждения законопроекта Трампа "финансовые ограничения выглядят реальными, а рыночные настроения – скептичными".

Особое внимание инвесторов привлек рост доходностей японских гособлигаций: 30-летние бумаги Японии достигли новых максимумов, а общая доходность длинного конца кривой – рекордно высока. Как заметил аналитик Фавад Разакзада: "Более высокая доходность японских облигаций сокращает разрыв с казначейскими облигациями США, снижая стимул удерживать доллар".

При том, что японская иена укрепилась седьмой день подряд – серия, не наблюдавшаяся с 2017 года – рынок сделал ясную ставку: у доллара больше нет иммунитета даже от традиционно пассивных валют.

Весь этот спектр – от провала аукциона до бегства в иену и золото – сигнализирует не о случайном колебании, а о нарастающем кризисе доверия. И доллар, будучи первой линией фронта в оценке рисков, чувствует это острее всего.

Рынок больше не готов закрывать глаза на то, что Америка живет в долг – и не предлагает взамен ничего, кроме обещаний. В среду эти обещания снова не сработали. И это уже не рыночная реакция – это начало широкомасштабного отказа от старых договоренностей.

Почему рынки больше не верят в казначейские бумаги США?

Провал аукциона по размещению 20-летних облигаций США не стал неожиданностью. Он стал подтверждением: доверие к американскому долгу трещит – и трещина эта уходит в сам фундамент глобальной финансовой архитектуры.

Как мы уже отмечали выше, инвесторы, которые десятилетиями с готовностью выкупали дефицитные долги крупнейшей экономики мира, теперь требуют премию за риск. И этот риск – уже не рыночный. Он системный.

Вчерашний день выдал всю подноготную сразу. Доходности по всему длинному концу кривой резко подскочили: 10-летние облигации – до 4,60%, 20-летние – до 5,10%, а 30-летние приблизились к локальным пикам, достигнув уровней, невиданных с октября.

Сам факт, что на размещение объемом $16 млрд потребовалась столь высокая доходность, стал маркером: рынок больше не готов финансировать американский дефицит на условиях, которые еще недавно считались "нормой".

Доллар, акции и облигации – три опоры американских финансов – в этот день повели себя как единое тело: все пошло вниз. Когда активы, которые традиционно страхуют друг друга, одновременно теряют в цене, это не коррекция. Это срыв взаимного доверия.

Рынок больше не ищет баланс между риском и доходностью. Он уходит от всего сразу. И первое, что начинает расти в такой ситуации, – это стоимость доверия.

В качестве наглядного индикатора – срочная премия, та самая надбавка за владение длинными бумагами. Она достигла 75 б. п. – максимума за десятилетие. Это много.

И хотя исторически она бывала выше, тогда речь шла о другом времени: меньшем долге, большей предсказуемости и работающем консенсусе вокруг фискальной политики.

Сейчас же даже сами управляющие фондами признают: рынок закладывает не только доходность, но и политическую волатильность. Как отмечает Эмануэль Менч, соавтор модели срочной премии ФРС Нью-Йорка: "Премия за срочность уже значительно выросла и, скорее всего, будет расти дальше, учитывая масштабы фискальных проблем США. Высокое соотношение долга к ВВП увеличивает ставки, а рост ставок – долговую нагрузку. Это может запустить самореализующийся долговой кризис".

И действительно – причины нынешнего недоверия к казначейским бумагам кристально структурны. Во-первых, объем долга больше не дает рынку уверенности в управляемости. По данным Moody's, федеральный долг вплотную приблизился к 100% ВВП, а в течение следующего десятилетия, по их прогнозам, превысит 134%. При этом ключевая ставка ФРС остается на уровне выше 5%, а это означает, что стоимость обслуживания долга становится экспоненциально выше. Только в 2024 году процентные выплаты по долгу составят около $880 млрд – больше, чем весь оборонный бюджет США. И это при сохраняющемся аппетите Белого дома к дополнительным расходам.

Во-вторых, исчезает само ощущение, что кто-то вообще собирается этот рост останавливать. Как выразился аналитик Джордж Катрамбоун: "Рынок облигаций сам проголосует за условия бюджетного законопроекта. Не похоже, что этот президент или Конгресс действительно собираются сократить дефицит". И рынок уже голосует – доходностями, сдержанностью, отказом участвовать в аукционах на прежних условиях.

В-третьих, политическая система США перестала восприниматься как предсказуемая. Если раньше рынок готов был делать ставку на американские институты даже в условиях триллионных дефицитов, сегодня этого аванса больше нет. Фискальные сделки рождаются в борьбе фракций, каждый новый законопроект – компромисс между невозможным и недопустимым, и никто не верит, что итогом станет баланс. Наоборот, рынок видит только рост долга и отсутствие ясного плана.

Кроме того, играет роль и международный фактор. Дедолларизация, хотя и не революционная, но поступательная: крупнейшие держатели долга – Китай, Япония, экспортеры энергоносителей – сокращают вложения в трежерис. Глобальная диверсификация резервов подрывает прежнюю аксиому: "Америка всегда найдет покупателя". Теперь это под вопросом. Как метко подытожил стратег Джон Велис: "Инвесторы в облигации сейчас оценивают более высокий риск ухудшения финансового положения. Они говорят: нам не нравится то, что происходит – и мы не собираемся покупать".

И, наконец, нельзя игнорировать символический вес понижения кредитного рейтинга. Напомним, что на прошлой неделе Moody's понизило рейтинг США – и это уже не формальность, а признание: прежний статус трежерис как "абсолютно надежного" актива требует пересмотра.

В 2011 году, после аналогичного шага со стороны S&P, рынок воспринял это спокойно. Но тогда инфляция падала, ставки были нулевые, а доверие к доллару – безусловным. Сегодня все наоборот: инфляция устойчива, ставка ФРС высока, а фискальная политика выглядит все более хаотичной.

По сути, речь идет о смене режима восприятия. Казначейские бумаги США больше не рассматриваются как безрисковый актив по умолчанию. Это все еще надежный инструмент, но не безусловный. Рынок требует доказательств: в виде дисциплины, управляемости, политической зрелости. Пока этих доказательств нет – срочная премия будет расти, а доверие снижаться. И именно это вчера увидели все.

К чему это все приведет?

Если реакция рынка на последний аукцион – это не вспышка, а симптом, то возникает закономерный вопрос: что дальше? Текущая ситуация демонстрирует, что мы находимся не в фазе временной турбулентности, а в начале возможного долгосрочного переосмысления роли США в мировой финансовой системе. И последствия здесь не ограничатся одной доходностью.

Прежде всего, рост стоимости заимствований станет новой нормой. Казначейские бумаги уже больше не размещаются под "аванс доверия", как это было в эпоху нулевых ставок. Теперь каждая новая эмиссия – это проверка на прочность: готов ли рынок профинансировать страну, у которой нет четкого плана по снижению долга.

Это не просто изменение условий. Это изменение самой логики рынка, в котором долг больше не считается нейтральной величиной. Именно этот механизм сегодня пугает инвесторов: чем дороже долг – тем быстрее он растет, тем выше цена за его обслуживание, тем больше рынок требует за риск. Если не остановить спираль, она продолжит разгоняться.

Второе последствие – эффект утраты "безрискового" статуса трежерис. Даже если США остаются крупнейшей экономикой мира, глобальная диверсификация портфелей идет. Суверенные фонды, Центробанки, институциональные инвесторы все чаще задаются вопросом: может ли американский долг действительно оставаться аксиомой? Как отмечают аналитики BlackRock, "Мы рассматриваем рост премии по длинным бумагам не как технический всплеск, а как начало устойчивой фазы переоценки".

Если эта фаза затянется, последствия выйдут далеко за пределы самих США: усилится давление на валюты стран с высокой долларовой зависимостью, вырастут риски в развивающихся экономиках, изменится структура глобальных резервов. Доллар не исчезнет, но он может утратить часть того политического и символического веса, который позволял Вашингтону жить в долг без спроса "по счету".

И, наконец, третье последствие – политическое. Рынки, как показывает история, способны дисциплинировать власть через стоимость денег. Именно так в 1990-х США свернули на путь фискальной консолидации, и именно так Европа пережила реформы после кризиса суверенных долгов. Сегодня Америка рискует столкнуться с тем же: если политики не предложат решений, рынок навяжет их сам – через распродажи, премии, отток капитала.

И вот к чему это все может привести: не к одномоментному кризису, а к долгой, болезненной, но необратимой переоценке роли США как безусловного финансового центра. И если эту трансформацию не возглавят сами Соединенные Штаты, ее оформит рынок – на своих условиях.

Что делать трейдерам?

Падение доверия к облигациям США и рост доходностей меняют расстановку сил на рынках, и трейдерам важно адаптироваться к новой архитектуре рисков, где доллар больше не является однозначным активом-убежищем. Ниже – ключевые ориентиры для тактических и среднесрочных решений.

1. Не рассчитывайте на доллар как защиту по умолчанию.

Рынок показал: в периоды распродаж теперь выигрывают иена, франк и золото, а не доллар. Поэтому при торговле волатильными фазами лучше делать ставку на классические safe haven-активы, а не на USD.

2. Учитывайте доходность, но фильтруйте чрезмерный оптимизм.

Высокие ставки в США больше не гарантируют устойчивый приток в доллар, если рынок считает риски фискальной нестабильности непропорциональными. Поэтому не стоит воспринимать рост доходностей как автоматический сигнал на покупку доллара.

3. Играйте против трежерис, но осторожно.

Да, рынок настроен против длинных бумаг, и продажи могут продолжиться. Но важна точка входа: после провального аукциона цены уже частично заложили риск. В краткосрочной перспективе возможны откаты. Логика – торговать на подтверждении: новые слабые размещения, провал налоговых инициатив – и рынок снова пойдет в распродажу.

4. Следите за корреляциями.

Обвал трежерис тянет за собой не только доллар, но и индексы. S&P 500, Dow и Nasdaq сейчас чрезвычайно чувствительны к движению кривой. При торговле индексами учитывайте не макроотчеты, а состояние долгового рынка.

5. Не пренебрегайте защитными активами.

Золото снова вернулось в игру как альтернатива доллару. Учитывая геополитику, высокий дефицит и "мягкое ослабление" веры в США, металлы могут стать не только хеджем, но и направленным трейдом.